вернуться
на главную страницу

Маргарита Прошина

ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ

заметки
(часть сорок шестая)

ДРЕВНЕЕ

Для меня древнее - это не прошлый век, там я ведь была, и не позапрошлый, из которого со мною ведут беседу Чехов, Достоевский и Гоголь, а нечто абсолютно далёкое, как пирамиды. Но и пирамиды когда-то были новыми, а Греция и Рим для Софокла и Сенеки были современностью. Через несколько тысяч лет наше время неизбежно станет древним. То, что сегодня кажется значительным и самым важным, не будет иметь никакого значения. Изучать нас будут по художественной литературе, а не по заявлениям политиков, которые во все времена защищают только свои личные интересы.

ВОКРУГ ПРУДА

Огибая в очередной раз прелестный пруд под крики чаек, поймала я себя на мысли о том, что всю жизнь хожу вокруг прудов, просто размеры у них меняются. А если вдуматься, то каждый раз он новый, а ведь стоит на одном месте, это я меняюсь и перемещаюсь. И миллионы людей живут в Москве и всю жизнь ходят по кругу, и ничего - не устают… Ведь Москва - это пруд, манящий и затягивающий. А мы - рыбки. Так и плаваем по кругу, и частенько мечем икру.

ВЕЯНЬЯ

Веянья времени сказываются на всех зависимых от внешнего мира людях. Трудно отвязаться от времени. Оно исподволь оказывает влияние на образ мыслей, отношение к произведениям искусства. Но художник же всегда стремится отвязаться от господствующих в обществе взглядов. Он создаёт свой мир таким, каким видит и чувствует, не принимая во внимание мнения окружения. Сам процесс творчества, преданность своему видению и есть для него смысл жизни. Люди же, обычно, не принимают, а то и высмеивают творчество современников, ведь истинный художник предвосхищает веяния будущего, которые понятны будут ещё не родившимся гениям.

ЧАСТЬ ЦЕЛОГО

Какая-то невероятная уверенность в себе возникает тогда, когда я себя ощущай частью целого. Под целым я подразумеваю человека, который был тысячи лет назад, есть сейчас, и будет через десятки тысяч лет после. Это удивительное состояние присутствия в разных временах одновременно охватывает меня при чтении произведений авторов живших в разные времена от античности до наших дней. Погружение в эпоху инквизиции, например, вызывает у меня состояние гнетущего ужаса, но после размышлений, я понимаю, что повод для этого состояния можно найти во все времена так же, как и для противоположного - упоения счастьем. Вновь и вновь убеждаюсь я, что каждому из нас дана возможность переживать любые состояния, ибо созданы мы по образу и подобию Его. Но соответствовать Ему стремятся немногие.

ГДЕ ЕЩЁ НЕ БЫЛИ

Что за жизнь! Хочется перемен, новых впечатлений. Побывать там, где ещё не была. Посмотреть своими глазами на другую жизнь в странах далёких, искупаться в морях и океанах, подняться на горы высокие, которые выше неба. Сколько раз я слышу подобные разговоры о жажде путешествий. Многие осуществляют свои мечты и два-три раза в год отправляются в путешествия, но рассказать толком ничего не могут, кроме бытовых условий, удобств, цен и обязательных экскурсий. Больше всего меня изумляет страсть новых впечатлений тех, кто в Москве-то нигде не бывал и мало, и даже не знают, где находится Третьяковка.

ЗНАНИЕ

Стоит мне только подумать уверенно о чем-либо, что я это знаю, как взглянув с другого ракурса на это своё знание, вижу, что ничего не знаю об этом знании. Знание, как и время, понятие условное. Оно постоянно углубляется, растворяется, расширяется, открывая всё новые тайны, казалось бы, уже узнанного. Следовательно, в течение жизни я знакомлюсь, узнаю, познаю, изучаю, расширяю знания обо всём, что меня окружает, что видят мои глаза, слышат уши, ощущает нос и чувствует сердце, превращая всё это в слова, в противном случае - всё улетучится бесследно.

СЕРДЦЕ

Сердце не мотор, конечно, хотя без устали качает и качает кровь. Сердце - сердцевина переживаний, страданий, удивлений. Струны сердца, как струны арфы или скрипки, очень тонко чувствуют каждое прикосновение. Вспомнилось из Ходасевича: 

И трепещет сердце,
Как легкий флаг на мачте корабельной,
Между воспоминаньем и надеждой -
Сей памятью о будущем... 

Ритмы сердца созвучны чувствам, они и задают мелодию души. Сердце то бьётся в груди как птица, то трепещет как нежный лепесток, то рвётся от боли как струна, то вдохновляет волшебной мелодией флейты. Пока я дышу сердце моё с душой неразделимы.

РАССВЕТ

Бывают такие сумрачные дни, когда рассвет сливается с закатом, и трудно понять, какое время суток на дворе, то ли пять утра, то ли пять вечера. В такие дни глаза закрываются, тело окутывает серое одеяло тоски, но я знаю, что в моих силах справиться с наплывающим унынием, развеять вползающую тоску. Музыка, мягкий свет, чашечка ароматного кофе и для меня наступает рассвет, который будет длиться столько, сколько я захочу. Всё зависит только от меня, но поняла я это только с годами. Погода, настроение, вдохновение - всё внутри человека. В любящем сердце всегда рассвет.

СВАДЬБА

И молодые, и гости верили, что соединяются судьбами на всю жизнь. Сегодня свадьба - это отдельный спектакль, который некоторые любители ставят ради того, чтобы произвести впечатление на окружающих, привлечь внимание к своей персоне. Свадьбы проводят в течение нескольких дней, приглашают в качестве ведущих известных артистов, соревнуются друг перед другом, чья свадьба дороже. А у каждого гостя на свадьбе немой вопрос: сколько протянут, полгода, год, пять - это уже вечность! А развод проходит без шума и гостей, когда с бухгалтерской скрупулёзностью делят имущество.

СКРОМНАЯ ЖИЗНЬ

По-моему, нет ничего лучше, чем скромная жизнь тех, кто без шума пишет книгу своей жизни изо дня в день. Таких людей не встретишь на улице, они постоянно сидят у себя и работают, а если и выходят на прогулку, то их никто не узнаёт. Это актёры крутятся-вертятся физиономиями, зарабатывая на хлеб насущный, демонстрируют свои спальни, одежду и обувь, лишь бы обратить на себя внимание. Не многие понимают, что скромная жизнь наедине с собой и близкими по духу и есть истинное творческое счастье, тем более даже не задумываются о бессмертии души.

ПРОЩЕНИЕ

Умение прощать - великий дар. Им в полной мере обладают смиренные люди. Я учусь этому всю жизнь, при этом считаю, что простить, это совсем не значит забыть, вычеркнуть из памяти то, что было, важно отпустить обиду. Но, к примеру, если меня предали, оболгали, то я отпущу обидчика и пожелаю ему добра, но постараюсь не сталкиваться с ним вновь. Но таить, холить и лелеять обиду я не буду, потому что слишком занята работой. Ведь простить, значит отпустить грех, освободить душу и устремиться к счастью понимания, что нет людей без греха. Жить, затаив в себе смертельную обиду, это значит заниматься самоуничтожением.

КАРТИНА

Чуть ли не ежедневно приглашают на вернисажи. На выставках представлено множество картин. Изредка бываю. И запоминаю одну какую-нибудь вещь. Вспомнишь её, и сразу вытягивается целая цепь полотен художника. У каждого крупного художника есть одна ударная картина. По ней весь мир раскрывается. Вот, к примеру, «Грачи прилетели» - это сущность народа, проживающего на бескрайних просторах снегов и болот. Саврасову удалось постигнуть невероятную тоску по свободе. Я думаю, сам художник не знал, как он этого добился. Но шедевр этот неизменно тревожит каждое новое поколение, мечтающее о свободе.

СКОРОТЕЧНОСТЬ

Покорил Москву паренёк. Мечтал получить сразу и всё. Паренёк был из затерянного в лесу посёлка, из которого проехать до ближайшей станции можно было только зимой и летом. В Москве подсуетился, заработал хорошие деньги, бизнес раскрутил, миллиардами стал ворочать, построил замок. Без надёжной охраны ни шагу. Известно, что завистников и желающих бизнес отнять - больше, чем деловых, толковых людей. Сохранить капитал и нажитое сноровкой в эпоху перемен без надёжной «крыши» на самом верху, за кирпичной стеной с башнями, практически, невозможно, а там таких как он не счесть, и туда он не пробился, поэтому исчез столь же мгновенно, как и появился.

ГИРЛЯНДЫ

С высоты своего этажа слежу за нескончаемыми потоками огоньков внизу. Красные и золотистые, синие и зелёные, они гирляндами опоясывают улицы и переулки, словно новогоднюю ёлку. Если не знать, что это машины, то Новый год можно встречать без ёлки и лампочек, поглядывая на бегущие огоньки, когда будет желание, не обращая внимания на календарь. Яркие и праздничные в прозрачном, дышащем холодом воздухе, гирлянды манят меня на карнавал, погружают в новогоднюю сказку. Размытые, разноцветные пятна в тумане создают мечтательные картины, вызывая новые праздничные ассоциации.

ВОЗВЫШЕННОЕ

Жить возвышенным? Как это? А так, как живёт небо! Для большинства людей возвышенное не представляет интереса по простой причине отсутствия материальных выгод. Мечтатели парят в облаках, а окружающие их успешные люди делают карьеру, приобретают квартиры, машины и далее по списку. Мечтателей считают неудачниками, кто-то их жалеет, а кто-то крутит пальцем у виска. Конечно, позволить себе роскошь жить не так, как принято, а так как душа просит, могут себе позволить только люди одержимые творчеством, создающие то, что будет жить вечно. Например, «Мёртвые души».

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Долгие годы День рождения я воспринимала как большой праздник. Конечно, я ждала его, и он всегда превосходил мои ожидания. Затем наступили времена, когда праздник в этот день устраивала я сама, с застольем, с выпивкой, с возбуждёнными лицами родственников и друзей, которые щедро одаривали меня подарками. Тем не менее, я готовилась уже к этому дню с тоской. Никаких подарков мне уже не хотелось, застолья и тосты, повторяющиеся из года в год, утомили. В этот прекрасный день я размышляю о том, что день этот чудесен волшебством слияния мужчины и женщины, волшебством возникновения из небытия.

ОТГОЛОСКИ

Не хочу утверждать, что у меня отличный музыкальный слух, но знакомые мелодии я подхватываю сразу, даже по каким-то отрывочным звукам улавливаю их отголоски. Музыка живёт во мне, а в нужный момент приходит на помощь и в горе и в радости. Во время чтения я часто напеваю мелодию непроизвольно, и только потом понимаю, насколько она созвучна тексту. Величественная, проникновенная, возвышенная, нежная, романтичная, тревожная, грустная, прекрасная музыка, преображая всё вокруг, дарит мне картины и образы, которые я пытаюсь воссоздать в словах. Так отголоски музыки преображаются в слова.

ВАГОН

Вагон - это перестук колёс: тук-тук, тук-тук, тук-тук. В этом перестуке многое содержится биение сердца моего, которое трепещет в ожидании незнакомых мест, новых знакомств, таящих любые неожиданности. Да и само путешествие в вагоне привлекательно уже тем, что картинка за окном меняется постоянно. Проплывают мимо меня реки и речушки. Вот из калитки деревянного домика с круглым окошком на втором этаже выбежала лохматая черная собака дворянского происхождения, по-видимому, помесь эрдельтерьера с овчаркой, и приветливо помахивая хвостом, устремилась навстречу хозяйке с большими пакетами в руках. Сколько радости в их встрече! А колеса всё стучат: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Но я еду под землёй в вагоне метро.

ЧЕРЕЗ ПАТРИАРШИЙ МОСТ

Колючий ветер немилосердно бьёт в лицо, хищно кусает щеки. Сжимаясь, сутулясь, отворачиваясь от него, с трудом спускаюсь, боясь поскользнуться, на набережную обводного канала, и иду в позе бурлаков на Волге мимо бывших фабричных корпусов по узкой Якиманской набережной. Свист, железа визг, как говорил Мандельштам. Поднимаюсь по ступенькам на Патриарший мост, с которого меня чуть не сдувает! Хорошо хоть, что мост построен для людей, а не для машин, от которых уже не знаю, куда деться. Хватаюсь за промёрзшие поручни моста, вдоль которого стоят почти ледяные стилизованные под старину светильники, украшенные морозной решеткой. Громада храма нависает надо мной. Звучит в голове Шаляпин: «Господу Богу помолимся, будем ему мы служить, за Кудеяра-разбойника будем мы Бога молить...» И басом гудят колокола!

ВО СНЕ

Такое всё размытое, иносказательное, без прямизны высказывания. Вот Блок, например. Более полно он мне открывается в работе Григория Блехмана «Снежная улыбка Блока». Два слова из стихотворения, услышанного по радио маленьким мальчиком - «снежная улыбка» поражают его воображение, вызывая целый поток догадок о холодном царстве Снежной королевы, приключениях Кая и Герды. Блехман погружается в мир детства поэта, а я, следуя за ним, открываю для себя Блока незнакомого. Вот уже в луче света я вижу во сне под сводами в белом платье девочку, голосок которой звенит в церковном хоре. Поэзия - это жизнь во сне. Так мне кажется.

ИНОЙ МИР

Вот я спускаюсь в овраг, где около фабрик поднимается густой туман, белый, как молоко. Село Уклеево в темноте похоже на бездонную пропасть. Я переживаю трагедию молоденькой Липы. У ворот дома Цыбукина, за старшего сына которого выдали замуж пугливую красавицу Липу, сидят на земле косари, надеясь получить от хозяина хоть часть заработанных денег. Печаль и скорбь вызывает у меня судьба Липы. Я стою на краю оврага и наблюдаю унылую жизнь, но лунный свет по-прежнему сливается с ночью, гаснут огни, люди укладываются спать в надежде, что правда всё же есть где-то в мире и непременно они до неё доживут. Это так очевидно, что я живу в ином мире, который содержится под переплётом книги.

ПРИДУМАТЬ СЕБЯ

Мысли о том, что я придумываю себя, как, впрочем, каждый человек себя придумывает, не оставляют меня на протяжении жизни. Человеку свойственно мечтать. Целеустремлённые, цельные личности добиваются исполнения своей мечты, а мечтатели-фантазёры продолжают, подобно Обломову, жить в иллюзорном мире. Например, я придумала, что я - писательница. И так поверила в это, что стала писать ежедневно. Вот я, собственно, и убедилась в том, что живу придуманной жизнью. Кто-то называет это судьбой, доказывая, что человек живёт по тому, что ему предначертано свыше, а я уверена, что всё находится внутри каждого из нас - и судьба, и мечты…

ОТТЕПЕЛЬ

Оттепель хороша в зимнем месяце марте. В декабре же она вызывает чувство недоумения и путаницу: на деревьях наливаются почки, цветут цветы, зеленеет трава. Грачи и галки в растерянности бродят по газонам, прервав свой полёт в тёплые края. Слово «оттепель» для меня, прежде всего, означает оттепель душевную. Пьянящее чувство свободы, новые ритмы, новые имена, возможность оказаться в других странах, ощутить себя не «советским человеком», а гражданином мира - вот, с чем у меня ассоциируется оттепель. Подлинная, а не лживая свобода слова, уважение к личности, сменяемость власти, которая занимается только организацией комфортных правил жизни, а не указывает мне, какие продукты можно есть и где мне отдыхать.

ИОХВИДОВИЧ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ

К 25 декабря на улицах повсюду сияют огнями пышные ели, украшенные игрушками и гирляндами. В воздухе разлит запах имбирных пряников, жареных каштанов. Нежный звон белого фарфорового колокольчика переносит героиню рассказа Инны Иохвидович «Перед Рождеством», Марину, вместе с автором в прошлое, когда самым любимым праздником был Новый год. Запах сосны, которую наряжали вместо ели, на которой «всегда среди игрушек обязательно был будто бы где-то притаившийся колокольчик, изредка возвещавший о своём присутствии…». Красавица ёлка, огоньки, игрушки неизменно вселяли надежду на настоящую любовь. Воспоминания о минувших испытаниях, утратах, обидах и разочарованиях живы в сердце, растревоженном нежным звоном колокольчика.

ХОРОШАЯ КНИГА БИБЛИЯ

Красота поёт в словах любви царя Соломона и юной Суламите. Нежность и страсть овладевают мною при чтении «Песни Песней Соломона». Влюблённые поочерёдно воспевают друг друга: «Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно». Зеркало жизни - глаза Библии. Путеводная звезда Достоевского, Платонова, Чехова… В начале было слово, слово создало писателей, писатели создали Бога, и Бог стал писателем. Так на протяжении веков Библия остаётся неиссякаемым источником художественной литературы.

ХОХЛОВСКИЙ

Когда я попадаю в Хохловский переулок, у меня пропадает чувство времени, я оказываюсь одновременно в трёх веках, захожу в церковь Троицы Живоначальной, чтобы услышать голоса молящихся, поставить свечи «За здравие» любимых, постоять в тишине. Волнение не покидает меня в этих местах. Воспоминания наплывают одно за другим, как кадры кинохроники. Вот я ещё девчонка выбегаю из трамвая № 3 на остановке «Покровские ворота», пересекаю Покровку и проходными дворами несусь на свою первую работу в Хохловский переулок, дом 13. Где каждый день бал наполнен встречами с интересными людьми, вернувшимися из экзотических стран Азии и Африки, всё это были авторы журнала, в котором я работала. В те далёкие времена заграница для меня была как другая планета.

МЯЧ

Круглый мяч в руках ребёнка. Простой совсем мяч, но в нём таится неисчерпаемость. Игры во дворе до темноты в города, вышибалы, доставляли нам огромное удовольствие, а из форточек доносились крики мам, которые звали нас домой. А после школы вновь игры - забрасываем мяч в корзину, или ногами пытаемся забить в сетку ворот. Спорим, кто забьёт больше, и, вдруг, мяч летит в чьё-нибудь окно - шум, крики, но вот все успокоились и игра опять увлекает нас. Мяч удивительным образом сплачивал детвору разного возраста. Мы были командой: один за всех и все за одного. Кругом круглые мячи: Солнце, Луна, наша Земля, по которой мы бегаем за мячом.

ТРЕТЬЯКОВКА

Третьяковка для меня была драгоценным храмом. Зима, стужа, колючие снежинки летят прямо в глаза. Там меня ждут встречи с Левитаном, Федотовым, Серовым... Я перехожу из зала в зал, и примерно через полчаса у меня от впечатлений начинает кружиться голова. Прошло много лет, я, по-прежнему, люблю ходить в Третьяковку. Она пережила серьёзную реконструкцию в течение долгих лет. Там стало значительно просторнее, но мне душно и тесно там. Да, восприятие совсем другое, но всё же мне не хватает простора и воздуха. Картины висят в тесноте в несколько рядов, а это мешает восприятию. «Грачи прилетели», например, достойны отдельной стены. Старый дом Третьякова напоминает мне монастырские кельи.

ВОЗДУХ ЕВГЕНИЯ РЕЙНА

Воздух поэта Евгения Рейна ленинградский, и этим воздухом дышал Иосиф Бродский, ученик Рейна. Воздух поэзии Рейна над Москвой и Петербургом. Ленинград наполняет метафорой воздушности Москву. Я иду по Печатникову переулку и слышу почти божественный бас Рейна: «Бульвар спускается с горы, внизу ограда, цирк и рынок. Я рад. Москва, как цинк вдали, и я, твой сын неловкий, вымок. Я так люблю тебя, Москва, твои пустые захолустья, что впору там, как у моста любимейшего, захлебнуться». А с Ордынки летит воздушными путями голос Бродского с посвящением Рейну: «Твой Новый год по темно-синей волне средь шума городского плывет в тоске необъяснимой, как будто жизнь начнется снова, как будто будут свет и слава, удачный день и вдоволь хлеба, как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево». Воздушная культура, воздушное чувство, воздушное знание языка, воздушная поэзия восхищают меня, и я дышу полной грудью воздушного волшебства поэзии.

В ГОСТИ

Других забот не было и нет, кроме как съездить в гости! Только в гости, потому что дома от тоски и безделья можно повеситься. И жизнь становится полной чашей, когда пустота заполняется застольями. Поводов для этого более чем достаточно, кроме общих праздников, в каждой семье существуют свои, на которых непременно собираются и тёти, и дяди, и сёстры и братья, как родные, так и двоюродные! Веселье, песни, пляски, обсуждение новостей, выяснения отношений, так проходит жизнь. Воспоминания мелькают бесконечной карнавальной лентой. Мне же нужна тишина, чтобы останавливать мгновенья.

ПЛАН

Дом строится по плану. Всё в нём должно быть продумано до мелочей. Прежде всего, необходима прочность и надёжность, а потом уже можно думать о том, чем его наполнить. Так и рассказ подобен плану построения дома. Начало, кульминация, финал. Это фундамент. Между этими точками можно набросать всё что угодно из жизни героини - её психологическое состояние, чувства, переживания, но рассказ будет прочно стоять на фундаменте этих трёх точек. План - только направление, он меняется в процессе написания рассказа, порой до неузнаваемости, но три точки - никогда.

"Наша улица” №194 (1) январь 2016